Влад Цепеш-Дракула: самая дурная репутация на свете часть №3
5. Искусство наживать врагов
Что же более точно известно про деятельность Влада Цепеша в начале его правления? Он сразу же занялся укреплением страны и подготовкой к военным действиям, имея в качестве предполагаемого противника прежде всего Османскую империю, добился реального суверенитета над всеми владениями, которые он считал своими, постарался обеспечить себе дружественное соседство и подыскать союзников, а также стремился улучшить экономическое развитие страны и оживить торговлю. Каждая из этих целей сложна сама по себе, да еще и входит в противоречие с другими. Для создания и вооружения армии требуются большие налоги, но если их поднять выше некоторого уровня, страна разорится и налоги брать будет не с кого. Суверенитет над своими землями необходим, но ведь часто соседи тоже претендуют на те же самые области, - значит, прощай добрососедское сотрудничество. Многое у Влада выходило удачно. Было построено много крепостей, церквей и монастырей. Религиозные постройки имели не только идеологическое, но и военное значение - они служили убежищами в случае нападения врага. Именно Цепеш построил в захолустном местечке Букурешть крепость, а впоследствии и перенес туда столицу страны, так что его по праву можно считать основателем современного Бухареста. Влад реформировал армию согласно самым новейшим воззрениям того времени. Они очень хорошо совпадали с его собственными интересами: было создано постоянное ядро армии, подчиненное непосредственно господарю. Так как Дракула не слишком доверял боярам, такой подход для него был единственно возможным. Как Цепеш укреплял личную власть, примерно ясно из предыдущего очерка. Но тут он, пожалуй, перестарался. Он сумел внушить страх перед собою всем приближенным, считая, что это - лучший способ добиться их верности. Но страх этот был настолько силен, что часто перевешивал страх перед врагами, например, теми же турками. Поэтому на практике получилось, что Дракулу предавали гораздо чаще, чем, например, Штефана чел Маре. В вопросе о границах владений Влад тоже отличался от Штефана. Тот придерживался идеи "богом данных", естественных границ, и добился договоров о разграничении со всеми соседями, в первую очередь с Валахией и Трансильванией. При этом границы проводились по линии водораздела Карпатских хребтов, само наличие которых, собственно, и определило существование трех отдельных румынских княжеств. От других государств Молдову отделяли водные рубежи. Дракула же считал любые границы условностью, определяемой не столько естественными причинами, сколько возможностями того или иного владыки захватывать и удерживать за собою земли. Принимались им во внимание и соображения наследственного права, очень важные в те времена. И его претензии не ограничивались географическими рамками Валахии, определяемыми горными хребтами и реками, а выходили за них. Нужно еще учитывать, что вся южная часть Валахии от моря до Дуная была уже захвачена турками, и Дракула пытался компенсировать недостающее за счет Трансильвании. Дело в том, что еще его отец перед приходом на валашский престол получил от Яноша Хуньяди несколько областей, относящихся к Трансильвании - а значит, формально входящих в Венгерское королевство. При этом каждый из участников этой операции имел свои воззрения на ее политический смысл. Властитель Венгрии считал так: раз валашский господарь с благодарностью принимает от нас права на эти территории, жалованные за верную службу, то тем самым он признает себя подчиненным венгерской короне. Так что получается, что ее власть распространяется и за формальные границы Венгрии - не только на Трансильванию, а и на Валахию. А если что, то можно и отобрать земли назад. Так, кстати, и произошло - в какой-то момент Янош передал трансильванские владения Дракула-отца представителю клана Дэнешти. Затем решил, что Дэнешти ему неверны, стал благоволить к Цепешу и умирая, дал наставления королю Венгрии Владиславу Постуму, при котором был регентом, поддерживать Дракулу. Сперва король, ставший самостоятельным, так и делал, что и позволило Владу занять трон Валахии через две недели после смерти Яноша. Затем Постум передумал и отдал эти земли другому валашскому претенденту. Валашские же господари, особенно сам Цепеш, считали, что эти трансильванские области, попав однажды под их власть, теперь являются частью Валахии. Единственная проблема для Влада заключалась в том, можно ли реально захватить их под свой контроль или же могучая Венгрия не позволит этого сделать. У Венгрии были другие проблемы - там после смерти Яноша шла борьба за трон, обстановка в королевстве была неопределенной, а момент для предъявления прав на спорные земли - подходящим. В этих землях процветала торговля, и они, видимо, давали солидный доход, а также чисто условный титул герцога. По политическому значению они были менее важными, чем многие из графств. Власть "герцога" была сильно ограниченной, поскольку всем заправляли мощные общины купцов-колонистов, управляемые советами старейшин. Они могли напрямую обращаться к венгерскому королю и часто этим правом пользовались. Колонисты - секеи и саксы из Северной Германии и Нидерландов - были приглашены в Трансильванию уже довольно давно кем-то из королей Венгрии и обосновались весьма капитально. В основном документе, определяющем права жителей Трансильвании, называемом "Золотой буллой", устанавливались права трех наций - венгров, саксов и секеев. Местное крестьянское население вообще не упоминалось, что до сих пор дает повод некоторым венгерским историкам утверждать, что румын в Трансильвании тогда просто не было. Для румынских же историков это - доказательство факта угнетения их предков. Сразу после воцарения Цепеш написал в адрес купеческих общин весьма доброжелательные письма, обещая соблюдать их старинные привилегии и призывая к сотрудничеству. Однако под сотрудничеством каждая из сторон понимала нечто свое. Купцы не считали зазорным поддержать перед венгерским королем другого претендента на валашский престол и платить налоги не Цепешу, а его сопернику. Влад же имел собственные взгляды на привилегии трансильванских купцов в Валахии. Те привыкли безраздельно там хозяйничать, поскольку местные торговцы не имели связей с другими странами и никакой конкуренции создать немцам- колонистам не могли. Цепеш стал вводить законы, защищающие права местных купцов, сперва в рамках договоренностей с трансильванцами, а когда поссорился с ними сильнее, то и ограничивая их привилегии. Кончилось тем, что он запретил купцам-колонистам розничную торговлю в Валахии, учредив три ярмарки, на которые и могли привозить те свои товары для продажи местным торговцам. Было введено право первой покупки при транзитном следовании товаров - любой приглянувшийся им товар местные купцы имели право приобрести, даже если хозяин намеревался везти его дальше. Однако еще до того конфликт Цепеша с купцами обострился настолько, что он прибег к военной силе, совершая набеги, чтобы ликвидировать претендентов на свой трон (одного он уничтожил, а других напугал настолько, что те долгое время не пытались ему противостоять), утвердить свою власть и проучить своевольных торговцев. При этом Цепеш не ограничился обычными грабежами и поджогами, считавшимися в те времена в таких случаях вполне допустимыми и оправданными. В этих экспедициях он впервые начал применять массовые показательные казни, отправляя на кол сразу большое количество противников. Насколько казни были массовыми, определить довольно трудно. В описаниях, оставленных врагами Влада, во всех случаях фигурирует сакраментальная цифра в тридцать тысяч жертв. Однако если бы Цепеш и вправду расправлялся с немецкими колонистами такими темпами, то их община просто перестала бы существовать. На деле же она по- прежнему процветала, несмотря на репрессии и ограничения в торговле. Поэтому более разумная оценка - десятки одновременно посаженных на кол. Что оказалось достаточным, чтобы навести на всех ужас. Власть свою над трансильванскими землями Влад утвердил, после чего поменял титул "герцога" на титул господаря этих областей, чтобы подчеркнуть свою меньшую зависимость от Венгрии. Но никакого добрососедства не получилось. Наоборот, он нажил себе многочисленных и, как потом оказалось, весьма опасных врагов. Лучше обстояло дело с Молдовой. Влад помог взойти на трон Штефану и мог рассчитывать на его сотрудничество. Однако Штефану пришлось прежде всего налаживать отношения с Польшей - сперва он повоевал с поляками, а затем заключил с ними договор, и получилось, что Влад и Штефан формально находятся в разных лагерях. В общем, Цепеш навел порядок в стране, оживил ее экономику и укрепил границы, но цену за это заплатил несоразмерную. Впрочем, сам он, убежденный в том, что если его боятся - то это хорошо, считал, что все идет прекрасно. Вскоре он стал достаточно силен, чтобы бросить вызов главному противнику - Османской Турции.
6. Почтительные поклоны и кровавая бухгалтерия
До тех пор, пока Цепеш не почувствовал себя достаточно сильным, он не вступал в пререкания с турками, а смиренно выполнял условия "перемирия", навязанные ими еще его брату Мирче. Османская империя вообще не понимала, что такое жить в мире с соседями. По убеждениям турок, мир был возможен лишь на территории самой империи, которую и следовало, якобы во имя Аллаха, расширять все далее. Остальной мир считался обиталищем злобных варваров, "домом войны". Даже для мусульманских стран сам факт, что они до сих пор не покорились султану, доказывал их отступничество от воли Всевышнего. Что уж говорить о всяких гяурах. Воевать с ними значило расширять "дом мира", укреплять мир. Такие воззрения турки позаимствовали у сокрушенной ими Византийской империи, переделав их на свой лад и немного усовершенствовав. В несколько иной форме эти идеи проникли из Византии в Россию, чтобы затем преобразоваться в советскую доктрину пролетарской революции и борьбы за мир во всем мире. Однако не следует думать, что другие страны в те времена вели себя иначе. В конце концов, хроника "Теварих-и аль-и осман", то есть "Деяния османов", в которой турки живописали свою борьбу с "неверными", была лишь подражанием написанной по-латыни рукописи "Жеста Хунгарорум" ("Деяния венгров"), а та, в свою очередь, - подражанием еще чьим-то "Деяниям". Отличие турок было лишь в большей откровенности и наглости притязаний. Единственной возможностью для соседей Турции избежать немедленного нападения было заключение "перемирия", которое считалось лишь временным, обставлялось как величайшая милость со стороны султана и сопровождалось обязательной выплатой дани. Какое там забивание гвоздей послам в головы! Влад исправно платил дань, лично отвозя ее султану и кланяясь ему с выражениями покорности. И султан, и Цепеш понимали, что это лишь формальность. Обоим было ясно, что при подходящем случае покорность быстро исчезнет. Но, в конце концов, и Владимир Ульянов в заявлении о своем зачислении в университет писал "покорнейше прошу Ваше превосходительство", как того требовали канцелярские нормы эпохи. Султан, разумеется, хотел бы, чтобы формальная покорность сменилась реальной, но был готов и к сюрпризам. Однако он и не догадывался, какие сюрпризы на самом деле его ожидают. Чуть увереннее Влад почувствовал себя примерно на третьем году правления. Тогда оживились планы организации нового крестового похода. Римский папа выделил на это предприятие солидную сумму. Да и сам Дракула уже достаточно укрепил свою власть и страну, чтобы потихоньку начать пренебрегать требованиями султана. Он перестал платить дань. Но открытого вызова туркам не бросал. В частности, когда беи приграничных областей позволяли себе набеги на Валахию, Цепеш, успешно отбивая их нападения, затем непременно отправлял султану письма, в которых сообщал, что он, как покорный раб султана, был в очередной раз вынужден наказать такого-то султанского подданного, который превысил свои полномочия и нарушил султанскую волю, позволив себе напасть на дружественную его султанскому величеству страну. На самом деле, возможно, воля его величества была иной. Но благодаря лицемерному византийскому стилю управления, когда начальство не отдает прямых приказов, а предоставляет подчиненным угадывать свои пожелания, султан мог делать вид, что сам он тут ни при чем, и что он действительно верит Цепешу. Планы крестового похода расстроились. Большинство стран отказалось от участия под самыми разными предлогами - кто был занят войнами с другими европейскими государствами, кто в качестве причины выдвинул экономические трудности. С большим трудом удалось заставить согласиться на участие в крестовом походе Венгрию. Борьба за трон в ней уже закончилась в пользу Матиаша, сына Яноша Хуньяди, но тот вовсе не был уверен в своей победе. Его могучие соперники не собирались сдаваться. Он все-таки дал согласие, соблазнившись большой суммой, которую ему посулил папа. Но и он ничего реально не сделал. Европейские антитурецкие планы ушли в песок, а султан, наконец, потребовал у Цепеша выплаты долга. Цепеш оправдывался тем, что будто бы не может отлучиться из страны. Турки согласились присылать за данью своего представителя, но за задержку взносов увеличили размер дани, да еще добавили к ней выплаты натурой - следовало отдать туркам определенное количество овец и 500 мальчиков для пополнения янычарского корпуса. Дракула потянул еще немного. И тогда, в самом конце 1461 года, султан пригласил его на переговоры "об урегулировании пограничных вопросов". Они должны были состояться в крепости Джурджиу, одной из тех, о которых так пекся отец Цепеша, а ныне занятых турками. Цепеш отказался, предложив встречу в чистом поле и в более нейтральном месте. Турки с готовностью согласились. Эта подозрительная покладистость, чересчур ласковый тон султанских писем и личность посла, отряженного султаном на встречу, навели Влада на мысль, что дело здесь нечисто. Посол этот, бывший византийский дьяк Катаволинос, верой и правдой служивший теперь султану под именем Юнус-бея, был одним из хитрейших дипломатов того времени. Сочетая знание европейских языков и обычаев с византийским двоедушием и османской наглостью, он преуспел в выполнении самых щекотливых поручений. Вот и на этот раз перед ним была поставлена цель - под любым предлогом заманить Влада в Турцию, чтобы появилась возможность захватить его. Из посланного перед отправкой на переговоры письма Цепеша королю Матиашу следует, что Влад был прекрасно осведомлен о намерениях турок. Он отправился на встречу в сопровождении стада овец и 50 мальчиков, якобы предназначенных для первого взноса натурой, а также всей своей гвардии, численностью примерно три тысячи человек. В поддержку посольству Юнус-бея был отряжен наместник захваченной южной части Валахии комендант Никопольской крепости Хамза-паша. Его сопровождало около четырех тысяч воинов (по некоторым сообщениям, до десяти тысяч, но дальнейшее развитие событий показывает, что эта цифра нереальна). Встреча состоялась. В результате турецкий отряд и посольство вместе с Юнус-беем и Хамза-пашой бесследно исчезли. Буквально будто сквозь землю провалились. Впоследствии, разумеется, дело прояснилось, и уже современники Дракулы смогли составить примерную картину событий. Пользуясь необычно суровыми морозами (скованный льдом Дунай и болотистые низины возле реки стали пригодны для передвижения кавалерии), маневренная валашская армия внезапно окружила турецкое войско и частично перебила турок, а частично захватила их в плен. Операция была произведена так аккуратно, что ни один турецкий воин не вырвался из окружения. Это как раз и доказывает нереальность оценки численности турок десятью тысячами солдат. Такую армию, при благоприятных обстоятельствах, умелом руководстве и высоком боевом духе, можно победить с тремя тысячами лихих бойцов, обратив врага в бегство. А вот то, что совершил Влад, может быть, и возможно при полуторном превосходстве противника, но никак не при троекратном. Сам же Дракула никуда не девался, а весьма быстро объявился, захватывая одну крепость за другой. Несколько первых крепостей, начиная с Джурджиу, он занял хитростью, выдавая себя и своих воинов за турецкий отряд из состава армии Хамза-паши. Тут-то и пригодились Владу знания, почерпнутые им в бытность заложником султана. Он с легкостью изображал из себя турецкого командира. У гарнизонов крепостей не вызывали никакого подозрения подаваемые им сигналы, они открывали ворота, после чего их ждала быстрая гибель. Как огненный ураган пронесся Дракула по всей Южной Валахии, громя укрепление за укреплением, селение за селением. Скорость набега была такова, что он опережал известия о своем приближении. Да и передавать грозную весть было некому, поскольку Влад уничтожал всех до единого. Масштабы учиненной им резни известны очень точно. Цепеш отправил королю Матиашу подробнейший отчет, в котором с леденящей душу аккуратностью дотошно перечисляется число жертв: 6414 в Джурджиу (имеется в виду крепость и ее окрестности), 384 в Новиграде, 630 в Туртукае и так далее, строка за строкой, а в конце жуткого списка общий итог - 23809 убитых, не считая тех, числом не менее 884, которые сгорели заживо в своих домах, и их головы было невозможно отыскать для точного подсчета. Вот это и была самая крупная расправа, совершенная Дракулой. Влад очистил таким образом примерно половину территории, захваченной Турцией. Из другой половины началось повальное бегство. Результаты колонизации Южной Валахии были ликвидированы. Паника охватила и совсем недавно обжитый турками Константинополь, из него и его окрестностей также начался отток населения. Король Матиаш округлил сумму до 25 тысяч человек и отрапортовал папе римскому, что под его, Матиаша, мудрым руководством одержана столь масштабная победа. Эта цифра, затем увеличенная молвою до тридцати тысяч (видимо, прибавлена численность армии Хамза-паши и посольства Юнус-бея), и приписывалась затем к каждому из деяний Цепеша, как к совершенным после того, так и к более ранним. Ни у папы, ни у других европейских властителей сам факт резни не вызвал никакого возмущения, одно лишь одобрение.
7. Выжженная земля
Самым первым политическим последствием операции в приморской части Валахии стал династический брак - Влад породнился с королем Матиашем, взяв в жены его сестру (вероятно, двоюродную). Разберемся, кого же уничтожил Цепеш во время своего набега. По оценкам военных специалистов, от 12 до 18 тысяч бойцов насчитывали гарнизоны крепостей, то есть более половины из 25 тысяч убитых составляли солдаты оккупационной армии, и подобное обращение с ними считается справедливым даже в наше время. А кто были остальные? Никакая крепость не может долго существовать без поступления продуктов питания и фуража из близлежащей местности. Для этого окружающие земли должны быть заселены. От валашского населения они были очищены турками. Тех, кто не успел бежать, десятками тысяч отправляли в Турцию на рынки рабов. Взамен в придунайской Валахии были расселены новые колонисты, скорее всего, албанцы. Завоеванное албанское население соглашалось принять ислам и потому часто использовалось для колонизации захваченных турками областей. Таким образом попали албанцы и в Косово, и в Македонию, где до сих пор тлеет огонь непотушенных конфликтов. Из турок в сельских населенных пунктах было обычно по два человека деревенского начальства - мулла и староста. И если всех жителей либо рубили на куски на том месте, где застали, либо сжигали заживо прямо в домах, то муллу и старосту Цепеш обязательно разыскивал и сажал на колья в центре селения. Так же точно поступал он с комендантами и другими начальниками в крепостях. По современным воззрениям, расправа над - круглым счетом - десятью тысячами мирных жителей, пусть они и были орудиями захватнической политики турок, считалась бы военным преступлением. В те времена нравы были иными, международные правовые нормы также. Учитывая, что действия Цепеша были ответом на очень похожие действия самих османов, строго осудить его было нельзя. Но все-таки Влад сумел выделиться в ряду бесчисленных вояк своей эпохи - скоростью, эффективностью, а главное, какой-то дьявольской тщательностью расправы и стремлением не столько грабить, сколько убивать, - и это произвело впечатление как на турок, так и на всех прочих. Успешность действий Влада объяснялась еще и тем, что султан вместе с главными силами имперской армии был отвлечен на другие "деяния", - кажется, пытался завоевать Грецию. Но оставлять Дракулу безнаказанным было нельзя. Султан отдал повеление своему великому визирю, Махмуду-паше, исправить сложившееся в Южной Валахии положение и покарать смутьяна. Весной 1462 года Махмуд-паша во главе армии из тридцати тысяч человек отправился в карательную экспедицию. Прибыв на место, он восстановил гарнизоны в брошенных зимою обезумевшими от страха турками крепостях, оставил примерно двенадцать тысяч солдат охранять местность и восстанавливать укрепления, а с другой частью армии перешел Дунай и начал грабительский набег. Такой набег, если только не встретить врага возле переправы, остановить невозможно: быстрые конники рассыпаются во все стороны, грабя сразу много мест. Зато при возвращении из набега с ними справиться легче. Ведь, в отличие от Цепеша, они стремились извлечь максимальную выгоду из нападения на валашские селения, и везли с собою большую добычу и захваченных в рабство людей. В этот момент Цепеш и ударил по врагу, отобрал всю добычу, освободил пленников, перебил примерно десять тысяч воинов Махмуда, а остальных обратил в бегство. Все это Влад проделал, не объявляя пока что всеобщей мобилизации, силами лишь своей гвардии. После чего Цепеш, пользуясь тем, что про случившееся с Юнус-беем и Хамза-пашой толком ничего не было известно и формальных обвинений по поводу их пропажи предъявить ему было вроде бы и нельзя, послал султану ставшее уже традиционным письмо, в котором сообщал, что он, покорный раб султана, позволил себе наказать другого султанского раба, Махмуда-пашу, который... и так далее. Некоторые современные историки так и считают, будто Махмуд-паша превысил свои полномочия, а султан не поручал ему грабить валашские села. Само собою, это уже было открытым издевательством, вполне соизмеримым с забиванием гвоздей в головы послам (что, кстати, и могло породить соответствующий анекдот). Представляю себе, как был взбешен султан! Но еще больше он был обеспокоен - ведь случившееся ставило под угрозу все результаты последних завоеваний империи. Султану пришлось оставить в покое Грецию и самолично отправляться усмирять строптивого господаря. Летом 1462 года двухсотпятидесятитысячная армия под руководством султана отправилась на Валахию. Ее сопровождал новый претендент, призванный заменить Влада - его сводный брат Раду, прозванный "чел Фрумос" (Красивый), до тех пор остававшийся в заложниках у султана. Большинство господарей, побывавших в турецком плену и получавших поддержку турок в своих претензиях на трон, затем быстро превращались в злейших врагов Османской империи. Примером может служить тот же Цепеш или молдавский господарь Дмитрий Кантемир. Однако Раду пришлись по вкусу турецкие порядки (злые языки утверждали, что прозвище Красавчик ему дали гаремные дивы), и он был согласен стать послушной марионеткой султана. Это уже была крупномасштабная война. Посланники господаря повезли по валашским деревням окровавленную саблю - знак всеобщей мобилизации. Сам Влад принялся лихорадочно искать союзников. Но никто на его призывы не откликался. Трансильванские купцы, располагая обширными контактами, уже успели подпортить репутацию Цепеша, и с ним боялись связываться. Исключение составил король Матиаш - он просто не имел права оставить своего вассала (и свежеиспеченного родственника) без поддержки, ведь папа римский перестал бы ему платить за "борьбу с турками" - и Штефан, который, однако, не мог себе позволить открытого вмешательства, так как был связан обязательствами перед Польшей. Согласно одному британскому источнику, Штефан и Цепеш заключили секретный договор о взаимной помощи. Но выполнять его следовало очень осмотрительно, чтобы не поссориться с польским королем и не оказаться между двух огней. Тяжело давался громадной турецкой армии марш к месту военных действий по опустошенной Южной Валахии. На ее пути встречались лишь сожженные села, груды черепов и отравленные колодцы. Всю провизию и даже воду приходилось везти с собой. Посылаемые на поиски воды и провизии отряды легкой кавалерии не возвращались. Турки рассчитывали, что после того, как они дойдут до Дуная и переправятся через него, они смогут кормиться за счет грабежа валашских крестьян. Но на северном берегу их ждала та же картина. Тактика выжженной земли! Это совсем не то, что устроил Влад на южном берегу. Это - оборонительная тактика малых народов, когда жители сами добровольно сжигают свои дома и имущество перед приближением захватчика. Скот и все, что можно унести или увезти, переправляют в потаенные места, то, что унести нельзя - дома, хлеб на корню - предается огню, в темных чащах на горных кручах за непроходимыми болотами прячутся все, кто неспособен воевать, а мужчины, от 12 лет и старше, оставляя их, присоединяются к войску. У султана был запасной вариант - поставлять провизию по Дунаю. Вариант дорогостоящий, к тому же при входе в Дунай стояла могучая крепость Килия. Формально она принадлежала Молдове, но один из предшественников Штефана уступил ее Яношу Хуньяди, поскольку сам не был способен защитить ее от турок. Так что в крепости был размещен венгерский гарнизон, на ее воротах и даже на пушках красовался герб семейства Корвинов-Хуньяди, а все доходы от таможенных сборов текли в казну короля Матиаша. Лишь немногие из турецких судов смогли прорваться сквозь обстрел мощных крепостных орудий. Османскому флоту пришлось остановиться и вместо доставки припасов султану воевать с крепостью. Тучи дыма от горящих хлебов, жажда, голод и нехватка фуража не способствовали поднятию боевого духа турецкого войска. Не говоря уже о постоянном страхе перед Цепешем. Влад разместил большую часть своей армии, насчитывавшей примерно 32 тысячи человек, в лесах на стратегическом направлении, готовя врагу ловушку. Сам же отобрал семь тысяч самых лихих всадников и разделил их на небольшие отряды, не дававшие покоя османам. Тем приходилось опасаться любого холмика, лесочка или поворота дороги, а на ночь устраиваться не иначе, как окружив себя кольцом из окопов, выстроенных в ряд повозок и других укреплений. На все это уходили силы и время, движение замедлялось. Наступала ночь, рядом с турецким лагерем раздавался волчий вой. Турки не могли определить - настоящие это волки (это было бы не так страшно) или бойцы Цепеша, подающие таким образом условные знаки. Влад вовсю использовал старинные легенды об оборотнях и злодеях, продавших душу шайтану. Он возродил существовавшую еще у даков манеру отождествлять своих воинов в глазах противника с дикими зверями и тем самым наводить на них ужас. Кроме психологического, эти операции наносили врагу и прямой урон. Особенно знаменитая "ночная атака", произведенная Дракулой 17 июня 1462 года, когда военный лагерь султана был устроен уже на пути к столице Валахии Тырговиште.
8. Не только османы способны на "деяния"...
Цель действий Цепеша была ясна - задержать продвижение неприятеля, насколько это будет возможно. Но помощь со стороны короля Матиаша запаздывала: большая венгерская армия дошла до границы Валахии и остановилась, выжидая развития событий. Ограничиваться мелкими нападениями на турецкое войско Влад уже не мог себе позволить, и он предпринял отчаянную акцию - ночью со своими семью тысячами всадников прорвался через укрепления в лагерь, добираясь до самого султана. Его бойцы двигались плотными рядами и, оставаясь практически невредимыми, крушили не успевших опомниться турок. Одеты они были в турецкие одежды и подавали сигналы, сбивавшие врага с толку. Началась паника, турки стали бить друг друга. Султан остался цел. Некоторые историки объясняют это тем, что Влад ждал подмоги - наготове был еще один отряд из его армии, - но не дождался: руководивший отрядом боярин предпочел предательство. Легенды же приписывают неудачу замысла Дракулы ошибке - будто бы вместо султана был убит один из его вельмож. Хотя главная цель нападения не была достигнута, удар по врагу был нанесен серьезный. Отряд Влада организованно отступил к границе лагеря и, не понеся почти никаких потерь, скрылся в ночной темноте. Согласно хронике "Деяния османов", отправившимся наутро в погоню турецким всадникам все-таки удалось захватить в плен около тысячи бойцов Влада. Сам он во время ночной атаки был легко ранен в голову, что нисколько не охладило его боевой дух. Потери турок оценили в 30 (и даже 35) тысяч воинов. Учитывая размер султанского войска и панику в его рядах, масштаб ущерба и должен был быть примерно таким. Вот еще откуда могла взяться знаменитая цифра, хотя на этот раз речь шла о чисто военной операции. Повидимому, начиная с этого момента султан отказался от намерения двигаться на Тырговиште, зная, что город хорошо укреплен, и что его измотанному голодом, жарой, страхом и эпидемиями войску он не по зубам. Его маршрут отклонился на восток. И тут, еще неподалеку от валашской столицы, его ждал новый сюрприз. Издали турки приняли увиденное за прекрасный сад со стройными рядами деревьев. Затем почувствовали запах. Совсем не запах цветов, плодов и листвы, а тошнотворный запах смерти. На пути следования колонны стоял лес кольев. Впереди, на особо высоких позолоченных кольях, красовались Хамза-паша и Юнус-бей, их можно было опознать по их роскошным одеяниям. За ними в боевом порядке была выстроена вся их исчезнувшая еще зимою армия. Посмотрел султан на разворачивающуюся перед его взором картину, посмотрел, произнес какую-то пышную фразу вроде "невозможно отобрать страну у мужа, способного на такие деяния", - и дал команду на отступление. Разумеется, решение султана, бывшего отнюдь не слабонервным хлюпиком, было принято вовсе не под влиянием момента. Он, видимо, уже давно искал повода повернуть назад. Наверняка также еще до произнесения торжественной фразы султану доложили, какое ужасное действие оказало увиденное на и без того подорванный боевой дух его войска. Кроме того, султан уже успел изучить повадки Дракулы, любовь того к неожиданным появлениям и исчезновениям, и догадывался, что на этом сюрпризы не кончатся. Можно было без труда вычислить, что основная часть валашской армии, до сих пор вступившая в соприкосновение с турками лишь один раз, задержав и затруднив, насколько это было возможно, переправу через Дунай, а затем исчезнувшая "как сквозь землю провалившись", должна вот-вот "как из-под земли" появиться перед его измученными войсками. Султан был не дурак и понимал, что где-то поблизости приготовлена ловушка для его огромной, но неповоротливой армады. Надо было учитывать и присутствие на западном фланге большой венгерской армии. Та, не спешила вступить в дело, но самим своим наличием угрожала судьбе всего османского войска. А на востоке тем временем турецкий флот отступил от Килии, поскольку там появилась армия Штефана чел Маре. Она была не так велика, как венгерская, но за ней была поддержка не менее могучей, чем Венгрия, Польши. Только тронь Штефана - и в дело вступит Польское королевство, тогда и Матиаш не захочет остаться в стороне, а уж если эти две европейские державы забудут о своих спорах и объединятся против султана, то крах может ожидать саму Османскую империю. Отпугнув от Килии турецкие корабли, Штефан осадил крепость, намереваясь взять ее под свой контроль. Штурм кончился неудачей, сам Штефан был ранен в ногу (это одна из первых его боевых ран). А когда на помощь гарнизону крепости прибыл отряд, посланный Цепешем, Штефан увел свою армию, отказавшись от захвата Килии. Этот исторический эпизод, в котором Штефан и Дракула участвовали как противники (иногда даже утверждают, что Цепеш сам руководил отрядом и лично нанес Штефану рану - но это легенды), смущает румынских историков, поэтому они излагают его очень разноречиво и неполно, особенно это касается мотивов действующих лиц. Один вариант я изложил в очерках о Штефане. Согласно ему, Штефан появился у Килии именно с целью ее захватить, так как считал крепость своей. Турков он отпугнул от крепости просто случайно, а затем решил, что его планы захватить Килию вредят боевым операциям Цепеша (что тот недвусмысленно показал, послав отряд на подмогу гарнизону), и их надо отменить, чтобы не играть на руку Турции. Другие считают, что Штефан прибыл на место действия с целью помочь Цепешу, выполняя секретный договор с ним. Потом, - так сказать, заодно, - решил и крепость себе вернуть. Не сумел этого сделать, а затем, обнаружив, что его действия превратили его из союзника Влада в соперника, отступил. Я полагаю, что мотивы действий Штефана были сложными и включали в себя множество соображений. Он на самом деле всегда стремился вернуть Молдове Килию и через несколько лет действительно это сделал. Но в тот момент для него более важно было оправдать свою военную экспедицию перед польским королем и получить законные основания для вступления в войну с Турцией. Это была рискованная затея, так как если бы он Килию отобрал, но затем не смог бы ее защитить от Турции, он навредил бы и себе, и Владу, и всему делу антитурецкой борьбы. Ясно, что, обнаружив, что ему приходится воевать еще и с Цепешем, который к тому же был сильнее, Штефан быстренько свернул операцию. По крайней мере и Турция, и Венгрия посчитали действия Штефана враждебными, и каждая из стран (слава богу, что не одновременно) попробовала наказать молдавского господаря. Султан отказался от уже подготовленного нападения на Молдову, узнав, насколько хорошо Штефан приготовился к отпору, а армия короля Матиаша была разбита возле Байи, сам Матиаш получил там три тяжелые раны. "Вразумив" Штефана, Влад буквально на следующий же день дал еще одно сражение уходящей армии султана, опять только силами своего кавалерийского корпуса. Был разбит авангард турецкой колонны, но при встрече с основными силами турок валахам пришлось отступить. В "Деяниях османов" это сражение представлено, как победа турок, реванш за предыдущие поражения. Однако когда выясняется, сколько бойцов участвовало с каждой стороны и каковы были понесенные потери, становится понятно, что приписать победу туркам нельзя. Впрочем, это уже было неважно: истрепанная, потерявшая не менее половины своей численности турецкая армия уже покидала Валахию, прибыв в Адрианополь в жалком состоянии. Чтобы избежать позора, султан въехал в город ночью. Как он ни притворялся, объявив о празднествах по случаю "успешного окончания войны", всем было ясно, что его побили. Дракула добился великолепной победы, особенно учитывая, насколько малые силы при этом он использовал. Но... именно с этого момента политическое, а в результате и военное счастье стало ему изменять. Уходя, султан оставил за Дунаем, в приморской Валахии, Раду Красивого, снабдив его своей легкой кавалерией, тот начал довольно успешно оттеснять Влада к северу и развернул активную протурецкую пропаганду во всей стране, и прежде всего в армии самого Цепеша, в которой было сосредоточено все дееспособное население Валахии. Влад ничего не мог поделать. Прежде всего потому, что большинство бояр перешло на сторону Раду: их преданность держалась лишь на страхе перед Цепешем, теперь сменившимся страхом перед султаном. Дело в том, что тактика "выжженной земли", так умело примененная Дракулой во время войны с османами, дает результаты лишь в случае абсолютной преданности всего населения делу, за которое воюет господарь. Пока речь шла об угрозе полного захвата Валахии Турцией и превращения ее в пашалык, все были более-менее на стороне Цепеша. Но когда перед боярами замаячила возможность сделать Валахию вассалом Османской империи под руководством Раду, ситуация изменилась. Более того, еще когда армия султана не ушла из Валахии, один из бояр пошел на предательс